Глава VII. Охоты с подманиванием дичи

Охоты на многие виды водоплавающей дичи с подсадными утками или гусями, с чучелами или профилями в период осеннего пролета во многих областях Советского Союза практикуются очень широко. Охоты с чучелами и подсадными утками осенью проводились нами с 1959 по 1968 г. в дельте Волги и на Выгоновском озере в Белоруссии.

При них добывались многие виды уток, как-то: кряква, чирок-свистунок, шилохвость, широконоска, чирок-трескунок, красноголовый нырок, гоголь, хохлатая чернеть и некоторые другие. Однако количество убитых и просмотренных птиц было невелико, что мешало проанализировать материалы их добычи в повидовом аспекте, особенно по отдельным месяцам сезона охоты. Вот почему мы вынуждены рассматривать материалы (табл. 33), полученные при охоте с чучелами, зачастую суммарно для всех добывавшихся видов уток. Исключение может быть сделано только для чирка-свистунка и шилохвости, которых убито было сравнительно много. И для чирка-свистунка, и для шилохвости, и для остальных видов уток характерен высокий процент молодняка в добыче охотников. Мы видели, что в популяциях уток молодые осенью составляют около 70—75%. Следовательно, добыча 86% молодых от числа всех убитых птиц определяет величину коэффициента избирательности отстрела, равную 1,19. Удельный вес молодняка по месяцам охоты меняется мало.

Таблица 33

Возрастной состав добытых уток

В сентябре, октябре и ноябре молодые и старые особи добываются в примерно постоянном соотношении. То, что при рассматриваемом способе охоты берется значительное количество именно молодых птиц, понятно: они гораздо доверчивее старых. Их не смущают мелкие несообразности в очертаниях или окрасе высаженных чучел, не пугает вид скрадка или замеченный ими шнурок, на котором привязана подсадная. Старые экземпляры гораздо внимательнее, и плохо сделанные чучела, сильно выделяющиеся на местности, скрадок или плохо замаскированная лодка отпугивают их.

Между качеством чучелов и количеством подсаживающихся к ним уток самая прямая связь. Опыт, поставленный для выяснения этой зависимости, дал очень убедительную картину. На одном из двух схожих по составу угодий и количеству тяготеющих к ним уток плесах была высажена партия великолепных чучел, изготовленных омском заводом, на другом — столько же весьма посредственных чучел московского изготовления.

Затем был проведен учет пролетевших над чучелами и подсевших к ним уток. Оказалось, что к хорошо выполненным чучелам подсаживалось 32%, к плохим — всего 11% пролетавших птиц Неодинаковым был и видовой состав опустившихся к чучелам уток. В первом случае наряду с чирками, шилохвостями и хохлатыми чернетями садились широконоски, гоголи, красноголовые нырки, серые утки и кряквы. Во втором — только чирки, шилохвости и хохлатые чернети, т. е. утки наиболее доверчивые или, как говорят охотники, «глупые».

Действительно, различные представители водоплавающей дичи по-разному реагируют даже на удачные чучела или на подсадных уток. Осторожнее всех кряквы. Всего 9% уток, заметивших чучела, опускается к ним. Чаще всего они только поворачивают к чучелам, слегка снижаются над ними и, снова набрав высоту, продолжают свой путь. Если же и сядут, то быстро замечают обман и улетают.

Совершенно по-иному ведут себя чирки и утки, появляющиеся в центральных областях главным образом в период пролета (шилохвость, хохлатая чернеть, гоголь). Они охотно подсаживаются к мнимым собратьям и зачастую долго плавают среди них, не проявляя никаких признаков беспокойства. Из пролетевших поблизости уток этих видов к чучелам садится от 30 до 43%.

Вообще вопрос об избирательности отстрела различных видов уток представляет существенный интерес.

Денсон Элей (1964), определявший соотношение уток разных видов в природе и в добыче охотников в бухте Гумбольдт (Калифорния), установил следующее. Наиболее многочисленная в местах охоты американская свиязь (58,7—78,2% всех учтенных уток) составляет в добыче охотников только 31,1—37,1%. Для шилохвости эти показатели соответственно равнялись 6,7—6,8 и 19,7 — 25,8%. Для кряквы — 1,3 — 2,3 и 6,2 — 6,5%. Для чирка-свистунка — 1 — 1,2 и 10,7 — 11,4%.

Я. В. Сапетин (1967), проводивший такую же работу в районе Окского государственного заповедника в течение многих лет, приводит такие данные. Кряквы в природе составляли 66,3% всех учтенных уток, в добыче же охотников их удельный вес не превышал 55,2%, т. е. добывались они реже, чем встречались. То же отмечается и для прочих речных уток (кроме чирков). Составляя до 13,9% общей массы водоплавающей дичи, в добыче охотников они встречались относительно редко (3,7%). Иную картину дают чирки. Они попадают под выстрелы особенно часто. Их удельный вес в популяции водоплавающих всего 11,3%, однако они составляют до 38,8% всех добытых уток.

Я. В. Сапетин приводит такие же материалы на основании работ Теплова и Карташова за период 1953—1954 гг. В них опять-таки прослеживается та же особенность. Наиболее осторожные и недоверчивые кряквы добываются охотниками реже, чем встречаются в природе (68,2% и 82,6%), а «простодушные» чирки, составляющие всего 10,3% общей численности водоплавающей дичи, то и дело становятся добычей охотников — 27,1% убитых уток приходится на их долю.

К сожалению, к цитируемой работе нет сведений о способах добычи водоплавающей дичи, в то время как связь между способом охоты и видовым составом взятых уток, конечно, существует. На это указывает и сам автор, отмечая, что в отдельные годы многочисленные стаи свиязей, встречающиеся на больших открытых водоемах, были совершенно недоступны охотникам. По-видимому, эта недоступность была лишь следствием того, что охотники не пытались использовать те способы охоты, которые обычно применяются в сходных ситуациях. Установка лодочных или иных шалашей на чистых плесах, использование чучел и манных птиц позволили бы успешно пострелять и по этим оставшимся нетронутыми стаям.

Аналогичные данные получил для Горьковского водохранилища А. В. Молодовский (1969) за период 1959—1964 гг. Процентное соотношение уток разных видов в природе и в добыче охотников было таково: кряква 66,3% и 44,6%, чирок-свистунок 5,1% и 16,5%, свиязь 3,9% и 5,8%, шилохвость 3,1% и 9,2%, чирок-трескунок 5,1% и 4,8%, широконоска 0,9% и 2,6%. Только для кряквы удельная численность в природе была выше, чем она была в добыче охотников.

При охоте с чучелами особенно хорошо заметно, как к концу осени возрастает осторожность местной дичи. В сентябре к чучелам идет значительно больший процент уток, чем в октябре или в ноябре. К концу сезона местные, уже не раз стрелянные птицы не только не подсаживаются, но нередко явно боятся чучел, облетают их стороной или набирают над ними высоту. Картина меняется, как только на водоем, где проводится охота, подойдет партия прилетной дичи. Непуганые утки хорошо идут к чучелам; даже и поздней осенью охота бывает удачной.

Половой состав уток, добываемых при рассматриваемом способе охоты, также весьма характерен (табл. 34). По всем видам наблюдается преобладание среди отстрелянных птиц самок. У одних видов это преобладание больше, у других — меньше, но заметно оно всегда.

Таблица 34

Половой состав добытых уток

В целом для всех взятых видов самки составляют 61 ±2,3% числа убитых птиц. От начала сезона охоты к его концу, т. е. от сентября к ноябрю этот показатель почти не меняется. Даже после того, как полностью вылинявшие селезни начинают особенно привлекать охотников яркой окраской, процент их отстрела не увеличивается. В среднем для всей группы уток коэффициент избирательности отстрела самок составляет 1,22. Причина этого кроется в том, что, как показали специальные наблюдения, самцы осторожнее самок и к чучелам садятся реже. Так, из замеченных над чучелами 132 селезней кряквы, шилохвости, широконоски и гоголя опустилось на воду в зоне выстрела только 20, или 15%. Из 112 самок этих же видов — 54, или 48%.

Это связано именно с различной осторожностью птиц разного пола, так как при охоте с очень хорошими чучелами и при условии, что охотник тщательно замаскирован, селезни становятся его добычей так же часто, как и утки.

Следовательно, избирательность отстрела самок объясняется теми же причинами, что и преимущественная добыча молодых птиц, а именно: их большей доверчивостью и меньшей осторожностью. Кстати, весной реакция уток разного пола на чучела или манных птиц резко меняется. Самцы в это время активно отыскивают самок и лишь только заметят подсадную утку или ее резиновое подобие, как тут же к ней устремляются. В это время на подманивание реагируют почти все одиночные селезни. Самки же зачастую никакого внимания на чучела, крик подсадной и звуки манка не обращают, а если и подлетают, то с неохотой.

Любопытно, что до начала спаривания утки кряквы, шилохвости, чирков и других видов водоплавающей дичи идут на манку так же охотно, как и селезни. Учет птиц, подсевших к подсадной, показывает (Сапетин, 1959), что еще во второй-третьей декаде апреля у крякв 37—43,4%, а у других видов уток 33,3% подлетевших к подсадной экземпляров были самками. В дальнейшем картина меняется — утки не просто ищут общества себе подобных, а отыскивают пару. На манку идут почти исключительно селезни, составляющие более 90% учтенных птиц.

В процессе охоты с чучелами биологически неполноценные особи добываются редко. Из 386 убитых уток с дефектом было только 4, и это закономерно, так как для того, чтобы увидеть чучела и как-то на них отреагировать, утки должны вести себя активно— держаться на чистой воде (где проходит охота), перелетать с места на место, стремиться к обществу себе подобных. Истощенные, больные и травмированные птицы ведут себя не так: они таятся в зарослях, мало перемещаются и, видимо, предпочитают одиночество, так как даже на мелких плесах встретить сбившихся вместе двух-трех таких инвалидов не удается.