ЧИБИСЫ

- Чибисы прямо на нас летят, - невольно пригибаясь к зем­ле и всматриваясь в пестрых птиц, предупредил я отца. Но отец равнодушно глянул на летящую стаю.

- Хоть их и едят, но ведь это не настоящая дичь, - пояснил он, не поднимая своей двустволки. - Серьезное ружье никогда не сделает по чибису выстрела.

«Почему же не дичь?» - хотел спросить я, провожая стаю глазами.

Но что-то отвлекло мое внимание и я не задал вопроса ни в тот момент, ни позднее. Это произошло в детстве, когда я только начинал ходить с отцом на охоту. Авторитет отца был настолько велик, что я всю свою жизнь, не зная конкретных при­чин, избегал стрелять чибисов.

Много охотясь на Украине, я в конце концов убедился, что в чибиса действительно редко выстрелит настоящий охотник. Но почему? Не потому ли, что чибиса любят там, называют чайкой и слагают о нем песни?

Одну песню мне привелось слышать в маленьком хуторке над Днепром, куда я зашел однажды переночевать после охоты за ку­ропатками. В ней не было ничего особенного, яркого и красиво­го - простые слова, несложное содержание: когда-то давно ехали на волах чумаки с солью и остановились на ночлег в открытой степи у ставка; над ними с криком летала чайка. Поискав не­много, чумаки нашли подросших птенцов чибиса, «чаенят», и за­правили ими кашу. Наутро, когда чумаки покинули место ночлега, чибис, издавая жалобный крик, оплакивал погибших птенчиков. Эту песню пела пожилая женщина, у нее был слабый голос, но она спела ее с таким чувством, что простые слова произвели на меня очень сильное впечатление и глубоко врезались в память. Бабка моя была тоже украинка. Быть может, и она знала и пела моему отцу песню о чайке и чаенятах? Не потому ли отец не стрелял чибисов и не советовал стрелять мне? А может быть, и по другой причине? Он не был зоологом, но много сво­бодного времени проводил на охоте, любил и понимал природу. Мне кажется, он знал, что чибис заслуживает покровительст­ва со стороны человека.

Много гибнет дичи от всевозможных хищников!

Побывайте хоть один раз на местах зимовок под Ленкоранью или на туркменском берегу Каспия, и вы убедитесь в этом. Стаи уток - шилохвостней, свиязей, красноголовых и красноносых нырков - сплошными массами покрывают воду. В стороне тем­ными пятнами видны скопления лысух, еще дальше, в мелковод­ном заливе, белеют лебеди и розовые фламинго. Где-то в небе гогочут гуси. Но яркое южное солнце слепит глаза, мешая рас­смотреть летящую крикливую стаю. Много скапливается птицы на наших зимовках, но много здесь и различных хищников. Во всех направлениях над самой водой и тростниками вьются камы­шовые луни. То и дело они бросаются вниз, пытаясь схватить ослабевшую утку. На отмелях, четко выделяясь на светлом фоне, неподвижно сидят крупные птицы - орланы. А проведите в местах птичьих зимних скоплений хоть одну январскую зорю;

Вот на горизонте прячется солнце, надвигаются ранние су­мерки. И теплый, почти жаркий день сменяется прохладной ночью. Иной раз даже ударит небольшой морозец, и мелкая не­подвижная вода рисовых полей и луж покроется за ночь тонкой ледяной коркой. Потемнеют заливы, исчезнут из виду массы сидящей птицы. Только все чаще над головой в небе, издавая крыльями своеобразный свист, пронесутся утки. В поздние сумерки они стаями поднимаются с открытых морских заливов и летят на внутренние водоемы за пищей. А навстречу им одна за дру­гой тянут гусиные стаи. Целый день гуси провели на далеких озимых посевах, а сейчас в темноте крикливыми косяками летят к месту ночлега, на открытую мелкую воду опресненных речуш­ками морских заливов.

Где-то в стороне закричит шакал. «Аайаааааааааа...» - дол­го тянет он жалобным голосом. Ему вторит другой, потом тре­тий. «Ай-ай, ай-ай, ай-ай, ай-ай», - подхватят сотни голосов. И вдруг все окрестности, вся окружающая вас темнота ночи на­полнятся плачем и дикими воплями. Это крик сотен шакалов, вышедших на ночную охоту. Потом все утихнет. На южном небе загорятся мириады звезд. А над головой продолжают свистеть крылья, да время от времени с испуганным кряканьем с озерка или лужи взлетят утки, потревоженные ночным разбойником.

Пройдите по тем же местам, когда взойдет солнце. На кочках среди разливов и по бровкам на полях риса вы обязательно обнару­жите десятки свежих поедей. Круглые следы дикой кошки или шакала, остатки перьев из крыла какой-нибудь утки или лысухи без слов расскажут вам о ночной трагедии. За долгую зиму мно­го погибнет дичи от четвероногих и пернатых разбойников.

Кончатся морозы на Севере, вскроются сначала реки, потом озера - и вся сохранившаяся на зимовках птица полетит к ме­стам гнездовья. Однако и во время пролета их преследуют хищ­ники.

Но вот наступает самое ответственное время, время размно­жения пернатых - весна. Высмотрит утка или тетерка укромное для гнезда место, отложит яйца и, стараясь ничем не выдать своего присутствия, ведет себя особенно осторожно. На короткое время оставляя гнездо, чтобы утолить жажду и голод, утка при­крывает его гнездовым материалом. Она делает это так искусно, что совершенно скрывает яйца от зорких глаз хищника. Однако и при таком поведении нелегко бывает сохранить кладку. В на­ших тундрах, где много гнездится гусей, гаг и северных уток, в поисках пищи рыщет неутомимый песец, летают хищные птицы-поморники. Яйца для них лакомство. Маленькая оплошность наседки - и, как правило, гибнет вся кладка.

Изучая Север, ученые давно обратили внимание на существую­щую взаимопомощь среди обитателей тундры. На обрывах и крутых каменистых склонах по берегам рек и озер нередко гнездится сокол-сапсан. Рядом с гнездом этого быстрокрылого хищника, среди камней и лишайника, часто устраивают гнезда краснозобые казарки, а иногда и другие гуси. На птиц, гнездящихся с ним по соседству, сокол не обращает внимания: он бьет птиц толь­ко в воздухе, и сидящие на гнездах гуси - не его добыча.

Завидев издали в тундре песца, сапсан вылетает ему навстре­чу и с криком, «козыряя» сверху, изгоняет непрошеного гостя из своих владений. Оберегая свое гнездо, сокол, не сознавая этого, охраняет и гнезда гусей-соседей; в соколиные владения избегает залетать даже поморник.

А вот целая колония небольших белых птиц - полярных кра­чек. И эти пернатые нападают на каждого забежавшего песца, залетевшего поморника или крупную чайку. Обыщите кочки во­круг колонии, и вы обязательно найдете несколько гнёзд гусей, гаг или уток. Под охраной смелых и шумных защитников здесь они благополучно выведут свое потомство.

Однако пернатое население тундры живет в несколько осо­бых, я бы сказал, в благоприятных условиях. Сотни километров можно проехать по тундре весной и не встретить человека. И мно­гие гуси, утки, гнездясь в одиночку, спокойно высиживают яйца и выводят свое потомство, не особенно нуждаясь в посторон­ней защите. Не спугнут с гнезда наседку, не найдут гнезда и хищники.

Значительно труднее сохранить гнездо утке, тетерке или глу­харке в лесных или лесостепных областях нашей страны. Здесь обитают самые отчаянные и страшные среди пернатого населе­ния разбойники - серая и черная вороны. Эти хищники одарены большой сообразительностью и при поиске гнезд умело исполь­зуют и небережливого человека, и его домашних животных. На одиноко стоящем дереве среди речной поймы или на окраине мохо­вого болота рано построит ворона гнездо и отложит в него пять или шесть яиц. И когда наступит середина мая - самый разгар размножения у диких уток и боровой дичи, - в гнезде вороны появятся воронята. Они быстро растут, требуют много пищи и вы­нуждают своих родителей энергично заниматься ее добыванием.

Ранним утром усядется ворона на верхушку дерева и с этого наблюдательного пункта зорко следит за окружающим. Обладая превосходным зрением, хищник на большом расстоянии замечает ничтожные мелочи. Время от времени пощелкивая кнутом, пастух гонит стадо. Черные, рыжие и пестрые коровы разбредаются по зеленому лугу и щиплют траву. И вдруг из-под самой морды жи­вотного взлетает утка. Не ускользает это от зорких вороньих глаз, и несколько секунд спустя она уже тащит в клюве яйцо злополучной птицы на свой кормовой столик. Впрочем, понятие «кормовой столик» известно немногим охотникам. Это место, где Пернатый серый разбойник выпивает похищенное яйцо, глотает птенцов, то есть съедает свою добычу. Наполнив желудок и Пищевод, ворона спешит к своему гнезду и досыта кормит птенцов. Кормовой столик может помещаться на маленьком островке среди речного разлива на стогу сена или просто на возвышенно сухом участке среди мокрого луга. Не один десяток яиц съедает за долгий весенний день пара ворон, вскармливая свое потомство,

К счастью, и здесь, в средней лесной по­лосе, обитает немало пернатых защитников. Одним из первых прилетает к нам весной некрупная пестрая птица - чибис и выби­рает для своего гнезда кочку среди мокрого луга или сухой открытый участок непода­леку от озера или болота.

«Чи-ви, чи-ви, чи-ви!» - кричит птица в течение всего светового, а иногда и тем­ного времени суток, кругами летая над своим гнездовым участком. Когда же самка отло­жит в едва заметное углубление в почве крупные пестрые яйца, чибисы никому не дают прохода. Они с криком встречают и провожают каждого случайно забредшего сюда человека, смело бросаются на собаку и немедленно изгоняют залетевшую ворону и всякую другую хищную птицу. Пикируя сверху и часто повторяя свое нападение, чибис умудряется повернуть в сторону даже корову, слишком близко подошедшую к его гнезду. В местах, где чибисов не стреляют на мясо и не разоряют их гнезд, они нередко образуют колонии. И тогда подчас обширная луговина становит­ся настоящим заповедным участком; туда избегает заходить ли­сица и далеко стороной облетают его серая ворона и коршун. На берегах крупных озер большое значение в сохранении гнезд водяной птицы имеет также кулик-сорока. Этот кулик раз­мером с голубя. Пеструю черно-белую окраску его перьев до­полняют длинный кораллово-красный клюв и красные ноги. Об­ладает также кулик-сорока далеко слышным и пронзительным голосом-свистом. «Ки-вить, ки-вить, ки-вить!» - издали услы­шишь его настойчивый крик, как только приблизишься к владе­ниям беспокойной птицы. Когда в гнездо бывают отложены яйца, самец с неутомимой энергией широко облетает гнездовой участок и яростно нападает на каждую залетевшую хищную птицу.

При близком знакомстве с куликом-сорокой вы с удивлением выясняете, что он совсем не страшная птица. Его длинный клюв мягок и слаб, ноги годны для хождения, но не могут нанести каких бы то ни было повреждений противнику.

Однако его пестрое опе­рение, ярко-красный клюв и стремительное воздушное нападение, сопровождаемое пронзительным свистом, как психическая атака, действуют на всякого хищника. Коршун, ворона, даже сокол-сап­сан при появлении кулика-сороки всегда бросаются в бегство. И там, где пары куликов-сорок поселятся на лето и отложат яйца, понемногу соберутся утки. Как и под защитой чибисов, здесь они благополучно выведут свое потомство.

Однажды я решил съездить на крошечный островок в Рыбин­ском море. Этот островок, расположенный неподалеку от берега, издавна занимало колониальное гнездовье малых и речных крачек.

Крачки - сравнительно небольшие связанные с водой птицы из отряда чаек; от них они отличаются вилообразным хвостом.

Когда я приблизился к острову метров на семьдесят, многие крачки поднялись на крылья и полетели нам навстречу. Кружась над лодкой, они наполняли воздух резкими криками. Чем ближе подъезжал я к колонии, тем энергичнее и смелее становились птицы. Возбужденно описывая небольшие круги, они то и дело устремлялись вниз и с воинственным криком проскальзывали над самой моей головой. Несмотря на ожесточенное сопротивление владельцев, я все же проник на островок и стал знакомиться с его населением.

Около тридцати гнезд крачек содержали крошечных пестрых пуховичков и насиженные яйца. Часть птенчиков при моем появ­лении с трудом выбралась из гнездовых ямок и умело попряталась среди неровностей почвы и скудных травинок.

Здесь же гнездились маленькие кулички, зуйки и мордунки. «Вот как будто и все», - осматриваясь кругом, проговорил я. Но в этот момент из-под самой моей ноги сорвалась с гнезда ут­ка. «Гррр, гррррр, грррр!..» - услышал я ее грубый голос и сра­зу по нему догадался, что это хохлатая чернеть.

Шумный взлет первой утки послужил сигналом. И, хотя продолжал оставаться на месте, с этого маленького островка покинув гнезда, поднялись еще четыре утки. Тогда, не довер себе, я еще раз тщательно осмотрел каждый метр островка, а обнаружил не пять, а шесть гнезд хохлатой чернети. Одно из них оказалось покинутым. Утята вывелись и куда-то уплыли за ма-терью, и в небольшой, вымощенной пухом ямке находилось одц0 яйцо и много скорлупок. Замечательно, что яйцо лежало совер­шенно открыто, но под охраной беспокойных крачек сохранилось нетронутым. Желая убедиться, что это болтун, я взял его в руки и болтая, поднес к самому уху. Но скопившийся внутри газ неожи­данно разорвал скорлупу и обдал меня отвратительной жид­костью. Вероятно, оно больше недели пролежало на солнце

В более южных частях нашей страны в изобилии встречается еще один страшный пернатый разбойник. Его называют болотный, или камышовый, лунь. Целыми днями летает камышовый лунь низко над болотом, пытаясь поймать зазевавшегося утенка, оты­скать яйца или схватить любую сидящую на гнезде птичку.

В степях Казахстана, да и во многих других областях нашего юга, различные кулики, крачки и чайки в период размножения тоже собираются вместе. Для совместного гнездования они выби­рают острова и берега крупных пресноводных озер.

Целая туча белых, пестрых и темных птиц, как облако, под­нимается в воздух при появлении нежелательного гостя и встре­чает его нестройными, разноголосыми криками. И над случайно забредшим сюда человеком кружатся крупные и мелкие чайки, нападают, «козыряя» сверху, острокрылые крачки, бьются в воздухе, неуклюже болтая ногами, длинноногие кулики-ходулочники. Голова пойдет кругом, когда попадешь в такую колонию. А рядом, под непрерывный гомон крикливых и беспокойных соседей, спо­койно на гнездах сидят гуси и всевозможные утки. Только в этом хаосе движений и звуков они могут благополучно высидеть свои яйца.

Вот, мне кажется, почему серьезный и благоразумный охотник не поднимет ружья на кулика-сороку, долговязого ходулочника и тем более - чайку и крачку. Хоть куликов и едят, но это не настоящая дичь ни для охотника-промысловика, ни для спорт­смена. Стоит ли вообще стрелять всяких там «чибисов», крикли­вых и беспокойных пернатых, встречающих и провожающих вас иной раз во время весенней охоты или прогулки летом! Надоед­ливые, но, безусловно, полезные для охотника птицы.