Нагонка гончей

К моменту, когда можно начинать нагонку по зверю, молодая гончая должна твердо усвоить следующие необходимые для возможности производства этой нагонки навыки:

1) ходить на ошейнике, а также и на смычке, если, как это часто бывает, охотятся с двумя гончими;

2) знать рог и быстро и безотказно валиться (выходить) на позыв, т. е. на те звуки рога, которыми охотник призывает к себе гончую;

3) быть вежливой, т. е. не метаться (не бросаться) на домашнюю скотину; и

4) вообще слушаться своего хозяина.

Приучение щенка к дисциплине и послушанию следует начинать с самого раннего возраста, примерно с двух месяцев. Удобнее всего это делать при кормлении щенка, не разрешая ему начинать есть без специального на то позволения. Поставив на пол приготовленный корм, нужно тем или иным способом отгонять лезущего к нему щенка и в то же время строго и громко приказывать ему: „Стой! Стоять!" Для пущей острастки можно пустить в дело и какой-нибудь прутик или легонькую плеточку, слегка постегивая щенка ею, если он уж очень азартно стремится к корму, не обращая внимания на запреты хозяина.

Через минуту-две надо допустить щенка к еде, говоря ему всегда одно и то же принятое у гончатников разрешительное слово „дбруц".

Такие уроки послушания и дисциплины необходимо повторять при каждом кормлении щенка, не позволяя гончей и впоследствии приступать к еде без разрешения хозяина.

Начиная с пяти месяцев, щенка надо приучать ходить на ошейнике, а также и на смычке, если гончих у охотника две. Приучить щенка носить ошейник, конечно, очень просто: прочный кожаный ошейник одевается на щенка и закрепляется так, чтобы он не мог стащить его лапами через голову. Пару-другую дней щенок будет всячески стараться освободиться от постороннего предмета на шее, но затем привыкнет к нему, и тогда можно начать очень постепенно и осторожно приучать его к более трудному делу - ходить на ошейнике, т. е. спокойно итти рядом с охотником, который держит, ведет гончую за ошейник.

Обычно щенок при первых попытках охотника вести его на ошейнике упирается, встает на дыбы, трясет головой и даже пробует лечь на землю. Но ласковые уговоры, поглаживание, терпеливая настойчивость, а главное, соблазн и поощрение всякими лакомыми кусочками сделают свое дело, и щенок скоро привыкнет к хождению на ошейнике.

Если гончих пара и надо приучить их ходить на смычке, то уже совершенно освоившихся с ошейником и хождением на нем щенков соединяют за ошейники ремнем 25-30 см длины, после чего, отойдя немного, зовут к себе и показывают при этом какую-нибудь вкусную приманку. На первых порах между щенками будут происходить недоразумения. Более предприимчивые станут рваться вперед, к хозяину за вкусной едой, более робкие будут всячески упираться, задерживая своим стремлением первых,- но скоро, через пару уроков, щенки освоятся и со смычком и будут ходить на нем вполне спокойно и хорошо.

С этого времени надо приучать их к рогу. Для этого регулярно перед каждой едой играется тот самый позыв, которым впоследствии будут вызывать гончих из острова. Необходимо, чтобы звуки рога и самый мотив позыва прочно ассоциировались у гончей седой. Тогда собака будет позывистой, т. е. приобретет то качество, которое является очень важным достоинством гончей.

Там, где охотников с гончими много, необходимо и дома и в поле пользоваться одним и тем же рогом, всегда трубя, в качестве позыва, один и тот же мотив. Гончие привыкают и к звуку данного рога и к этому мотиву и не будут валиться на позывы других охотников.

Вежливость вырабатывается у гончей путем прогулок там, где часто попадается домашний скот, особенно мелкий. Гончая должна совершенно спокойно относиться к скотине, не обращая на нее никакого внимания и тем более не делая попыток бросаться на овец и т. п. При малейшем поползновении к этому и даже при проявлении только повышенного интереса к домашнему скоту необходимо сейчас же строго окрикнуть гончую и обязательно как следует вытянуть ее арапником.

Приученную к ошейнику и смычку, знающую хорошо рог и вежливую гончую можно начать наганивать, когда ей исполнится год - и во всяком случае не меньше 10-11 месяцев, чтобы преждевременной работой не приостановить физического развития еще не окрепшего как следует организма.

Простейший способ нагонки одинокой гончей предложен известным охотником Н. Н. Челищевым и состоит в следующем.

„Начинается нагонка прежде всего с того, что собаке стараются показать зверя. Это, конечно, легче всего сделать там, где его много. На первое время надо выбирать для нагонки места, изобилующие, насколько возможно, зверем.

„Подойдя к такому острову, охотник должен не сразу пускать собаку, а немного постоять с нею и дать прикормку, затем войти в остров и там, сняв с нее ошейник, пустить. Некоторые собаки сразу кидаются в остров и начинают бегать по кустам, удаляясь иногда на довольно далекое расстояние от охотника. Такие собаки наперед обещают глубокий полаз (широкий поиск), а другие бегают близко; иные же совсем не отходят от ног (однако это еще не означает, что со временем они не станут искать глубоко). Раз собака не боится удаляться от охотника, ему нет нужды самому лезть в кусты или лес, а можно с одинаковым успехом итти по лесным дорожкам, изредка порская, т. е. ободряя криком собаку.

„Там, где зверя много, молодая собака легко может наскочить в кустах на него, и это лучше и важнее всего. Раз зверь вскочит из-под ее чутья (морды), всякая молодая собака, если только она настоящая гончая, обязательно кинется за ним в голос и в первое время прогонит его только „на-глазок", а затем начнет тотчас обнюхивать его след и изредка отзываться, еще не доверяя себе самой. В это время охотник должен держаться возможно ближе к собаке и ободрять ее порсканьем не громким, но подзадоривающим. От этого порсканья собака, чувствуя близость охотника, начинает азартнее искать и постепенно выправляет след. Собака же верхочутая быстро мчится вперед и потому скорее ловит зверя на ^, чутье. Как только собаке удалось увидеть зверя и по поощрению своего хозяина она поняла, для чего ее взяли в лес, с этого времени главное основание нагонки в ней уже заложено. Остается только давать ей больше работы.

„Не всегда, однако, так легко даются первые уроки; Большинство молодых собак, взятые в лес, пугаются его и не лезут далеко в кусты, а стараются поскорее возвратиться к хозяину. Тут уж надо самому охотнику итти по кустам и вообще теми местами, где он по опыту знает, что можно найти зверя. Он должен стараться его поднять и насадить на его след (или на него самого) собаку. Как только охотник поднимет таким образом зверя, он должен побежать за ним и стараться возможно скорее показать его собаке, громко и азартно запорскав, чтобы заставить ее опередить себя и поймать зверя на-глазок. Если же это не удастся, то должен употребить назыв, т. е. бежать к следу и кричать: „аха-ха, аха-хо, ая-я, ая-я!" и показывать собаке рукой направление, по которому бежал зверь. В силу врожденного инстинкта каждая гончая, почуяв след зверя (а верхочут - поймав его самого на чутье), обязательно понесется следом и зальется в голос.

„Первое время, конечно, редкая молодая собака долго продержит (прогонит) зверя, но чем больше она будет в работе, тем дольше и дольше будет ее гон, и, наконец, гончая начнет работать по-настоящему, т. е. вести зверя до охотника.

„Не все, однако, гончие, особенно при одиночной нагонке, сразу отдают голоса; некоторые из них сначала идут молчком и так продолжают гонять, пока им не придется увидать зверя. Тут уж они не выдерживают и начинают голосить. Впрочем, случаются между ними и такие, которые никогда не отдают голосов. Такие гончие называются молчунами и, как не соответствующие своему назначению, конечно, должны быть уничтожены.

„Бывают еще и такие гончие, которые очень долго не принимаются за работу и ходят за ногами охотника чуть ли не всю осень, а потом вдруг начинают гонять, и из таких гончих очень часто выходили неумолчные гонцы. То же бывает иногда и с молчунами. Так что судить поспешно о их непригодности не следует, а надо все-таки подержать таких собак до второй осени; если на вторую осень они не примутся за дело, т. е. не будут отдавать голосов, то тут уж делать нечего-ясно, что держать их нет смысла.

„Итак, нагонка гончих начинается с того, что охотник должен показать им зверя, т. е. дать им понять, по кому они должны гнать. Все прочее зависит уж от их природного инстинкта и тех внутренних качеств, которыми природа их наделила".

Из этих качеств,- которые вместе с тем являются и требованиями, каким должна удовлетворять гончая для успешной охоты с ней,- два, а именно полаз и вязкость, могут быть при правильной нагонке значительно развиты и укреплены.

Молодую гончую, не проявляющую склонности к глубокому полазу, надо всячески поощрять искать как можно шире и дальше. Для этого следует порскать почаще и погромче, когда гончая ушла в полаз, чтобы она слышала охотника, знала, что он где-то тут, в острове, поблизости к ней, и не „скучала", т. е. не боялась потерять хозяина. Такой образ действий охотника позволяет гончей спокойно заниматься поиском зверя и не отрываться от этого заботой не отстать от хозяина. Постепенно она привыкнет удаляться от него на значительное расстояние, и с течением времени у нее образуется и укоренится привычка к глубокому полазу.

Если такой полаз от природы свойственен молодой гончей, надо остерегаться испортить, укоротить его нецелесообразными действиями самого охотника. В частности не следует часто и без особой к тому нужды вызывать гончую рогом из острова, если она ушла в полаз и ее долго не видно. В отличие от охоты с легавой гончатнику вовсе не требуется видеть свою собаку на поиске.

Найдя зверя, она обязательно подаст голос, а пока гона нет, чем дальше и шире ищет гончая, тем лучше. Потеряться гончая не может, так как всякая собака вообще прекрасно ориентируется в лесу и в любой момент легко находит хозяина по следу, когда ей почему-либо это нужно. Приучая же гончую часто выходить к охотнику, можно искусственно укоротить глубокий от природы полаз.

Между прочим, при наличии такого полаза излишним является и частое порсканье. В этих случаях достаточно только время от времени подавать голос, чтобы ободрить гончую и показать ей, что хозяин тут же, в лесу, никуда не уходит и ей нет надобности искать его самой.

Вязкость еще в большей степени, чем полаз, поддается развитию умелой нагонкой. Следует внушить гончей, что раз поднятый ею зверь не может быть брошен до тех пор, пока не будет взят охотником. Для этого, если гончая скололась и довольно долго молчит, будучи, очевидно, не в состоянии выправить стерянный ею след, надо систематически, каждый раз приходить ей на помощь в розысках его.

Делается это следующим образом. Охотник идет молча, без порсканья, на место скола и, уже подойдя к нему, начинает азартно порскать, чтобы побудить гончую к более энергичному поиску стерянного ею зверя. Затем следует начать описывать в районе скола круги, с каждым разом все шире и шире, до тех пор, пока гончая снова не натечет на след смастерившего зверя или даже непосредственно на него самого.

Так поступать надо при каждом случае скола, помогая гончей в розыске упалого зверя, если она не может справиться с этим сама, и настойчиво добиваясь, чтобы зверь был снова поднят во что бы то ни стало. Как бы скучной ни казалась подчас процедура розыска потерянного следа, надо доводить ее до конца, запасшись терпеньем и выдержкой и помня, что именно таким путем у гончей вырабатывается и укрепляется драгоценное полевое качество- вязкость.

Последним этапом нагонки является приученье гончей к выстрелу. Хотя в большинстве случаев молодые гончие выстрела не боятся, однако, из осторожности надо остерегаться в первый раз стрелять на близком расстоянии от собаки. Кроме того, не следует для приучения ее к звуку выстрела стрелять бесцельно, на воздух, как это иногда практикуется неопытным охотником. Стрелять первый раз при гончей надо всегда обязательно из-под гона, по зверю, и при этом нужно стараться убить этого зверя, чтобы затем, назвав гончую, дать ей его как следует потрепать. Не беда, если зверь будет даже разорван гончей. Важно, чтобы звук выстрела ассоциировался в ее представлении со зверем, с добычей его, к чему гончая по природе своей инстинктивно стремится. Тогда можно быть уверенным, что молодая гончая не только не будет бояться выстрела, но наоборот - даже будет любить его, особенно азартно подхватывая голосом после грома ружья.

В заключение надо сказать, что нагонка чрезвычайно облегчается и упрощается, если молодую гончую наганивать с какой-либо старой, уже вполне опытной собакой. Однако необходимо иметь в виду, что при такой нагонке молодая перенимает от старой прежде всего все ее недостатки и пороки и лишь в очень слабой степени подражает ее достоинствам. Поэтому наганивать таким образом молодую можно лишь в том случае, когда имеется старая гончая, безукоризненная по работе. В противном случае у молодой не только природные ее качества не получат надлежащего развития, за отсутствием возможности самостоятельно их разрабатывать и укреплять, но будут привиты и пороки, заимствованные у старой гончей.