ЦЫГАН

По моим понятиям, Цыган был самой обыкновенной дворняж­кой. Впрочем, эту породу собак как будто называют южнорусской овчаркой. Но уж поскольку данный вопрос для меня мало из­вестен, я лучше опишу внешность собаки, предоставив решать самим читателям - дворняжка Цыган или овчарка.

Представьте себе черного кудлатого пса среднего роста, с ви­сячими ушами. Хоть шерсть у него вьется, как у барана, но она неопределенного, не то черного, не то бурого, цвета, без блеска и такая жесткая, как щетина. Посмотришь на невзрачного пса - нет в нем ничего замечательного: кудлата, и только! Одно привле­кает внимание - глаза. Сквозь завитки и клочья грубой побурев­шей шерсти блестящие выпуклые карие глаза смотрят на вас как будто из глубины самого собачьего сердца. Проходя мимо, вам вдруг захочется сказать собаке несколько ласковых слов, потрепать ее грубую шерсть, и за это кудлатый пес проводит вас теплым благодарным взглядом.

С Цыганом я столкнулся на Дамчинском участке Астрахан­ского заповедника. Он сам избрал себе хозяйку в лице доброй и симпатичной пожилой женщины. Звали ее Марусей. Она готови­ла обеды для сотрудников и гостей заповедника. Около кухни, в тени мостков, ведущих к столовой, и протекала незатейливая жизнь Цыгана; здесь его можно было найти в течение большей части суток.

- А где же Цыган? - однажды, закончив ужин, спросила приехавшая на практику девушка. В руке она держала тарелку с остатками жареной рыбы.

- Ой, не знаю, где наш Цыган,- разведя руками, ответила с улыбкой Маруся.-Вчера Саша из винтовки стрелял - так после этого Цыгана дня два не увидишь. Отсиживается где-ни­будь.

- Почему же это, Маруся? -вмешался я в разговор. Меня заинтересовали слова женщины.

Ужин был кончен; все разошлись из столовой. Сгустились вечерние сумерки. Пользуясь свободной минуткой, Маруся при­села у столика и рассказала мне историю жизни своего любимца - кудлатого пса.

У Цыгана не было хозяина; вместе с другими дворнягами он принадлежал Дамчинскому кор­дону Астраханского заповедника. В общем собакам жилось неплохо. И вдруг случилась беда. В трост­ники Дамчинского участка из при­легающих степей забежал волк. Однажды в окрестностях кордона он набросился на шедшую по до­роге женщину; каким-то чудом ей удалось отбиться от серого хищника. В тот же день волк ворвался в группу жавших тростник рабочих и при этой схватке расстался с жизнью. Убитый зверь оказался бешеным. Несколько дней спустя из Астрахани пришел страшный приговор. На всякий слу­чай, чтобы предупредить распространение опасной болезни, пред­лагалось уничтожить всех собак заповедника, и собак на Дамчинском кордоне не стало.

Но как же остался Цыган, почему он и сейчас здравствует?

Чудом каким-то уцелела эта собака. Направленные в пса че­тыре выстрела не отняли у него жизни. Быть может, только напу­ганный, но возможно и раненый Цыган исчез из селения. С этого страшного дня его больше никто не видел.

«Погиб, наверное, бедный раненый пес среди тростниковых зарослей»,- решили в поселке и вскоре перестали об этом думать. И только впечатлительным детям в непогожие вечера, когда под порывами ветра стонали потемневшие ветлы и шуршал трост­ник, как-то жутко было выходить из дому. Им казалось, что в глу­бине тростниковых зарослей, далеко от кордона, жалуясь на свое одиночество, тоскливо воет собака.

С тех пор прошло около полугода.

Однажды наблюдатель участка обратил внимание на следы какого-то зверя, удивившие его своими размерами. «Крупнее лисицы, крупнее енотовидной собаки - не волк же это?» - ломал он голову.

Прошло еще несколько дней, и в одну лунную ночь удалось убедиться, что крупный черный зверь - собака, которая посе­щает кордон, подбирает близ жилых построек рыбьи головы и другие отбросы.

Неужели это Цыган?

Но скрип двери и мужской оклик отпугнули Цыгана. На время он перестал посещать поселок.

- Ни в коем случае не трогать собаку,- распорядился директор, узнав об этом случае.

- Цыган, Цыганушка, подойди сюда, ну иди же ко мне, не бойся,- в другую ночь манил отверженного пса ласковый женский голос.

Виляя хвостом и повизгивая, собака осторожно подползла к Марусе и лизнула ей руку. С тех пор пес возвратился в Дамчинский поселок.

С этого времени никто не обижал Цыгана. Он поселился под мостками у столовой, где целыми днями суетилась Маруся. И по­няв своим собачьим умом, что ему простили какую-то большую вину, помиловали его, он ласковым, благодарным взглядом про­вожал каждого прохожего человека. Пес старался не мешать лю­дям, перестал лаять, чтобы не навлечь на себя новой невзгоды. Но больше всего он боялся ружейных выстрелов, скрываясь на день, на два, когда кто-нибудь стрелял на кордоне.