Стрельба уток на перелетах

Охотники, любящие охоту с легавыми собаками на так называемую красную дичь, совершенно несправедливо, с пренебрежением относятся к охотникам-утятникам. Охота на уток у нас распространена наиболее широко. Там, где имеются какие-либо водоемы - озера, пруды, болота и водохранилища, обязательно водятся и утки. Для наших охотников охота на уток наиболее доступна.

Многим охотникам просто незнакомо все многообразие и сложность целого ряда видов охоты на уток, успех которой зависит от многих условий: сезона года и времени суток, когда производится охота, погодных условий, качества инвентаря (подсадные утки, чучела), рабочих способностей собаки, видов уток, на которых производится охота, знания их биологии и т.д., и т.п.

Известно, что на утиной охоте, как и на всякой другой, в одних и тех же угодьях за одно и то же время один охотник добудет значительное количество дичи, а другой - в несколько раз меньше.

Срельба уток на перелетах очень интересна. Подкупает сама обстановка, напоминающая прелестную тягу вальдшнепов. Перелеты уток происходят поздно вечером после заката солнца и рано утром, поэтому стрельба бывает не совсем проста. Недаром даже самые ярые противники утиной охоты снисходят до того, что не отказываются от приглашения поехать на хороший утиный перелет.

Ко второй половине августа, когда в средней и южной зонах открывается обычно летняя охота, молодые кряковые утки успевают уже достаточно подрасти и вместе со старыми начинают регулярно летать кормиться на поля, а в некоторых местах на богатые кормами болота, плёсы, заводи рек и озер. Ближе к осени, когда молодняк различных пород уток взматереет, такие регулярные перелеты на вечерних и утренних зорях начинают совершать и все другие разновидности благородных уток. Нырковые утки после заката солнца с мест дневок летят на обширные водные пространства, где они кормятся ночью.

Чем ближе к отлету, тем все дольше остаются утки на больших плёсах и, наконец, стабунившись, значительную часть суток проводят на открытых водоемах. На хлебные поля летают кормиться лишь кряковые утки, предпочитая всем другим зерновым культурам гречиху, просо, а если таковых поблизости нет, то летают на пшеницу и овес.

Успех охоты на перелетах всецело зависит от знания мест, где пролетают утки. Кряквы на дневку летят в свои излюбленные заболоченные, поросшие камышом, тростником и кустарниками, труднодоступные урочища и на глухие протоки и плёсы.

Если перед закатом солнца пробраться поближе к таким местам, то можно услышать, как где-то на болоте осторожно закрякает одна утка, ей деловито отзовется другая, третья, и, точно сговорившись, поднимется и пролетит над вами с характерным свистом крыльев один табунок за другим.

Становиться на перелете лучше всего там, где утки летят наиболее концентрированно, и так, чтобы битые птицы падали на сухое место, где их легче потом находить. Грузно шлепаются о землю сытые, тяжелые, отъевшиеся на хлебных полосах кряковые. Но находить их на болоте среди камышей и осоки нелегко. Поэтому на перелет не лишне брать с собой легавую собаку, лайку или спаниэля, хорошо подающих битую дичь. В этом случае ни одна убитая вами утка и подранок не пропадут зря.

Собака, которую вы будете брать на перелеты, быстро поймет свои обязанности: зорко следить за результатом каждого вашего выстрела и опрометью бросаться за упавшими утками. На утиных перелетах охотятся обычно только на вечерних зорях, так как утром с хлебов птенцы поднимаются как-то сразу и быстро уходят на места дневки.

Чтобы меньше затрачивать времени на разведку в новой местности, куда вы приехали на охоту, нужно хорошенько расспросить местных жителей, пастухов, а еще лучше связаться с охотниками, постоять на перелете в первую же вечернюю зарю. Там, где кряквы наносят хлебам значительный ущерб, колхозники с удовольствием в этом вам помогут.

В двадцатых числах сентября собрался я как-то за утками (дело было в Сибири) на речку Кудинку, в пойме которой среди камышей много проток и озер, где постоянно гнездилась масса различной водоплавающей дичи. У меня было несколько свободных дней, поэтомуеуервый день я решил потратить только на разведку. По пути к месту охоты на широком лугу я увидел табун скота. Из-за кустов вился сизый дымок костра. Было прохладно - в воздухе чувствовалось уже дыхание приближающихся заморозков.

У костра грелись старичок-пастух с подпаском. На мой вопрос, где еще остались неубранные хлеба и где по зорям больше летает уток, старик толково рассказал, что хлеба убрать успели вовремя и только у Гусиного озера остались еще невывезенные суслоны совхозной пшеницы. На том Гусином озере я не раз по веснам охотился на гусей, поэтому, поблагодарив пастуха, я направился дальше. Было уже около трех часов дня, поэтому я решил добраться до места, чтобы до вечера успеть все осмотреть и подготовиться к вечерней заре.

Когда до совхозных полей оставалось уже меньше километра, я издали увидел табунки кряковых уток голов по тридцать-сорок, перелетавших в направлении Гусиного озера, скрытого еще за холмом. Поднявшись на бугор, я увидел, что среди обширной площади совхозных полей лишь в одном месте, невдалеке от Гусиного озера, на значительном участке поле было уставлено суслонами спелой пшеницы. Издали было видно, как над суслонами все время вились табунки уток. Одни снижались на полосы, другие снимались и летели за Кудинку на озера.

Охотники, вероятно, замечали, что ближе к осени в пасмурные дни утки летают на поля кормиться в течение всего дня. Объясняется это отсутствием пернатых хищников, которые в пасмурную погоду не летают, боясь дождя. В ясную солнечную погоду они кормятся только по зорям: вечером и рано утром.

В бинокль я увидел, что особенно много уток снижается на одном конце поля, ближе к Гусиному озеру. Когда я стал подходить к суслонам хлеба, много крякв снялось с поля и большими стаями улетело в сторону Кудинки. Быстро соорудив из бабок пшеницы скрадок, ничем не отличающийся от соседних суслонов, я положил около себя сумку с патронами и стал ждать. Не прошло и пяти минут, как я увидел, что со стороны речки в мою сторону летит большая стая уток. Сверкая белыми подкрыльями, с густым деловитым кряканьем, проходили утки надо мной. Они меня заметили, но было уже поздно: три выстрела из браунинга оборвали полет нескольких грузных, отъевшихся крякв. Остальные, взмыв кверху и учащенно махая крыльями, поспешили улететь.

Скоро опять налетел табунок крякв и, сделав облет, над самой землей пошел на посадку. Когда они были уже шагах в двадцати, я успел сделать по ним четыре выстрела, и шесть крякуш закувыркались по стерне.

Вдоволь настрелявшись по налетавшим на меня, точно из рога изобилия, грузным, тяжелым кряквам, я дал возможность нескольким табункам сесть на пашню, чтобы понаблюдать за ними во время кормежки. Опустившись на землю, вытянув шейки, весь табунок несколько секунд сторожко оглядывал полосу: нет ли какой опасности, и затем быстро, деловито устремлялся к суслонам хлеба. Покрякивая, «переговариваясь» между собой, точно так же, как и обычные домашние кряковые утки, они начинали торопливо, жадно обирать-выщелачивать из колосьев спелые зерна. Когда же я вставал у них на виду во весь рост, они моментально, точно подброшенные пружиной, «колом» взмывали вверх, но выстрелы настигали их, и несколько уток упали.

Кормиться зерном на поля летают не все кряковые утки. Некоторые, гнездящиеся по глухим заболоченным урочищам, на хлебные полосы совсем не вылетают, оставаясь на водоемах, где и кормятся. Такие «болотные» кряковые утки по сравнению с отъевшимися на хлебных полях обычно бывают менее упитаными. Все другие разновидности благородных уток и нырковые летают кормиться на наиболее богатые кормами мелкие заводи и плёсы.

Места, где регулярно пролетают по зорям эти породы уток, естественно, иногда отличаются от тех, где бывают перелеты кряковых. Чаще это перемычки между отдельными водоемами, займища на изгибах заболоченных рек, мысы, вдающиеся внутрь водоемов и т.п. Если на перелете приходится ожидать уток на воде, не лишне на плёс выбросить несколько чучел, окрашенных в летнее оперение уток, и высадить хорошую подсадную.